Предтечи этажерок [СИ] - Константин Николаевич Буланов

   С превеликим удовольствием ознакомившись со всеми представленными экспонатами и вволю наобщавшись с конструкторами, Алексей с Михаилом облегченно выдохнули - до уровня предлагаемого ими ни один из конкурентов пока не добрался и, судя по представленным двигателям, у них имелась как минимум двухлетняя фора, чтобы сделать свой двигатель самым распространенным в мире. Лишь французский ротативный Гном Омега в полсотни лошадиных сил заставил слегка понервничать, пока они не узнали, что ресурс данного двигателя не превышал пока 35 часов, да и то на бумаге, что являлось вполне сравнимой цифрой с моторами производства Анзани, на которые ими была сделана ставка. Тем более что к зиме Анзани клялся представить новый шестицилиндровый двигатель, должный выдавать запрошенные его новыми знакомыми 60 лошадиных сил. Тут как раз обещал пригодиться проект нового трехцилиндрового Y-образного двигателя, над которым он трудился последние месяцы до встречи с авиаторами из России.

   На пятый день проведения выставки, наконец, начались столь ожидаемые приехавшими пилотами и конструкторами гонки. Многие, очень многие желали взять кубок Гордона Беннета и заработать деньги на постройку нового аэроплана, но успевшие стать настоящей сенсацией в авиационном мире русские не оставили никому ни малейшего шанса. Насмотревшись на показательные полеты своих конкурентов, Алексей решил держать скорость в районе девяноста - ста километров в час и в результате оторвался от ближайшего конкурента - американца Гленна Кертиса, на две с половиной минуты, показав среднюю скорость на дистанции в 95 км/час.

   "Эти невероятные русские!" - именно такой заголовок красовался на первой странице газеты сжимаемой под мышкой Алексеем, когда он, стоя на палубе судна идущего в Санкт-Петербург, смотрел на удаляющийся берег Франции, где их план по подготовке к грядущей войне Военно-воздушных сил Российской империи получил свой второй существенный толчок. Первым же они считали свое появление в этом времени.

   И вот теперь Михаилу предстояло выполнить очередной рекордный полет, данные о котором, правда, вряд ли когда-нибудь станут достоянием общественности. Ведь на наличие всех необходимых наблюдателей от всевозможных аэроклубов в прифронтовых горах Балкан вряд ли можно было надеяться. Естественно, подобная дистанция для него уже давно не являлась чем-то непреодолимым. Но вкупе с отработкой боевой задачи и отсутствием навыков ориентирования конкретно на этой местности, полет обещал стать тяжелым испытанием. Тем не менее, выполнять его было необходимо. Потому, не прошло и пятнадцати минут после совещания, как в небо поднялся одинокий У-2 и, покачав крыльями, взял курс к Кыркларели, от которого уже можно было поворачивать на юго-восток к Визе, ориентируясь едва ли не по единственной дороге. Спешить особо было некуда, да и топливо следовало расходовать экономно, потому Михаил шел не более сотни километров в час, любуясь открывающимися глазам видами.

   Уже через полчаса полета он вышел точно к оставленному турками городу-крепости, так и не сумевшему выполнить своего основного назначения - стать неприступной твердыней на пути болгарской армии. С километровой высоты Михаил смог по достоинству оценить количество всевозможных защитных сооружений окружавших город. Вот только практически все они выглядели абсолютно незаконченными. Либо турки не успели со строительством, либо ответственные за него чиновники и военные разворовали до копейки весь бюджет, так что строить было уже не на что. Причем сам Михаил склонялся именно к последнему варианту, наслушавшись о невероятном объеме мздоимства и казнокрадства процветавших в Османской империи повсеместно.

   Далее, встречный восточный ветер заставил прибавить обороты, так что к Пынархисару они подошли, имея в баке чуть больше шестидесяти пяти литров, сорок из которых следовало оставить на возвращение домой. Появление в небе аэроплана было встречено восторженными криками со стороны болгарских позиций и ружейной стрельбой со стороны турок. А турок даже на первый взгляд тут собралось огромное количество, причем подкрепления все еще подтягивались к городу. И даже если среди них не имелось ни одного меткого стрелка, количество брало верх над качеством и обилие свинца в воздухе рано или поздно должно было привести к повреждениям аэроплана.

   Вообще, войск на весь сорокакилометровый фронт набиралось не сказать чтобы много. Другое дело, что большая их часть оказалась сконцентрирована вокруг немногочисленных дорог и расположенных на них городов. Потому и происходили встречи полнокровных дивизий на участке фронта в полтора-два километра, что естественно вело к увеличению плотности огня.

   Уже через пару минут кружения над городом У-2 получил первую пробоину в крыле. Потом вторую. Третью. В итоге, к моменту, когда первый футляр с разведданными, размахивая своим длинным красным тряпичным хвостом, устремился к земле, в планере насчитывалось с полдесятка пробоин. Уход в тылы противника дал пилотам небольшую передышку. Там, в отличие от передовой, в них вообще никто не стрелял. Наоборот, Михаил прекрасно видел, как крохотные фигурки людей разбегались в стороны от многочисленных телег и, падая на землю, прикрывали голову руками, ужасаясь их летающей машины. Так, за неполный час они пять раз возвращались к расположению штаба дивизии болгарских войск, передавая им данные по скоплениям войск, артиллерии, расположению лагерей и подходящих подкреплениях противника. Время шло, погода постепенно портилась, указатель топлива неудержимо полз вниз, а смены так и не наблюдалось. Повисев над полем боя, где уже вовсю шла артиллерийская и ружейная перестрелка, еще пять минут, они скинули последний футляр с данными о корректировке на ближайшую болгарскую артиллерийскую батарею и, покачав напоследок крыльями, легли на обратный курс. Михаил принял решение возвращаться тем же маршрутом, поскольку топлива оставалось не так чтобы слишком много, а шанс заблудиться на пока незнакомом театре военных действий был велик.

   Как Михаил и ожидал, последними на аэродром вернулись именно они. Заходя на посадочный круг, он смог рассмотреть, что досталось сегодня, по всей видимости, не только их машине. Так, оба Блерио оказались облеплены механиками, активно чесавшими затылки, а вокруг скапотировавшего У-1бис вообще собрался натуральный консилиум. Кто из его бывших учеников умудрился повредить свой аэроплан, он так и не смог понять, по причине отсутствия на машинах каких-либо опознавательных знаков. Лишь его У-2 нес изображение красной пятиконечной звезды являвшейся торговым знаком их нижегородского завода "Пегас".

   Ювелирно притерев свой У-2 на три точки, он докатился до ангара и первым делом поинтересовался у подбежавшего к аэроплану Прокофьича, кто из его орлов столь неудачно вернулся на грешную землю. Уже при первых словах механика у него отлегло от сердца.